Третий муфтий ОМДС Габдулвахид Сулейманов
Габдулвахид Сулейманов (годы жизни: 1786 -1866, годы муфтийства: 1840 - 1862). Родился в семье ахуна Курмышского уезда Симбирской губернии. Получил религиозное образование в Каргалинском медресе, владел арабским и фарси. Служил имам-хатыбом в Санкт-Петербургской соборной мечети. Активно привлекался для ведения переговоров с ханами Большого и Среднего казахских жузов. Разработал проекты реформирования мусульманских духовных учреждений. Принимал участие в строительстве и составлении плана внутреннего устройства мечети Караван-сарая, участвовал в торжественной церемонии открытия мечети в 1846 г.
Подбором кандидатуры на должность муфтия после кончины Габдессаляма Габдрахимова занялся Департамент духовных дел иностранных исповеданий Министерства внутренних дел (ДДДИИ МВД). В утвержденном императором Николаем I уставе Департамента, в частности, было записано, что «кандидаты для занятия места Оренбургского муфтия избираются магометанским обществом и один из них по представлению министра внутренних дел утверждается Высочайшей властью».
В феврале 1840 г. МВД приступило к поиску претендентов из числа «почетных благонадежных мулл». Оренбургское губернское правление предпочло не выдвигать кандидатов на высокий пост. Гражданский губернатор докладывал в министерство, что «здешние магометанские духовные (лица. Д. А.) большей частью или совершенные невежды, или обучались в Бухарии и пропитаны господствующей там ненавистью к русским». Губернатор просил определить муфтия как можно скорее «для предупреждения интриг со стороны казанских и астраханских татар, которые имели место при определении покойного Габдрахимова». Министерство внутрених дел подобрало претендента, «соответствующего во всех отношениях видам правительства».
10 июня 1840 г. появился указ Николая I о назначении муфтием занимающего ранее должность имам-хатыба Санкт-Петербургской мечети тархана Габдулвахида Сулейманова. Как и на его предшественников, на муфтия Сулейманова возлагалась миссия «внушения доверия к правительству» со стороны мусульман. В 20-х гг. XIX в., когда правительство учредило Кавказский полуэскадрон и дети горских дворян стали поступать в кадетские корпуса, МВД поручило Габдулвахиду Сулейманову вести среди них воспитательную работу.
За успехи в этой работе ахун в 1832 году был удостоен тарханского звания. В 1835 г. Габдулвахид Сулейманов по протекции начальника военно-учебных заведений Великого князя Михаила Павловича занял должность законоучителя мусульманских воспитанников Царскосельского кадетского корпуса. В 1826 г. он участвовал в переговорах с султанами Большого и Среднего жузов и, как отмечалось в послужном списке, содействовал присоединению их к России.
При вступлении в должность Габдулвахида Сулейманова представители властей выразили надежду, что «новый муфтий мог бы с успехом содействовать очищению понятий магометан вообще и распространению между ними необходимой грамотности». В то же время оренбургскому гражданскому губернатору показалась подозрительной восторженная реакция уфимских мусульман на выбор правительства. Он считал необходимым внушить Габдулвахиду Сулейманову открыть в Уфе мусульманскую академию с обязательным преподаванием русского языка. Габдулвахид Сулейманов пытался провести реформирование Духовного собрания, четко определить правовой статус муфтия как главы религиозного учреждения.
В отличие от других муфтиев правительство почти не жаловало Габдулвахида Сулейманова орденами и ценными подарками. Только в 1849 г. Николай I поощрил муфтия 1 500 рублями серебром, да еще его дети получили звание тархана. В 60-х гг. XIX в. в России начались серьезные реформы в организации управления, суда, образования и т. д. Веяния этих перемен частично затронули и религиозную сферу общества. Кончина Габдулвахида Сулейманова в 1862 г. пришлась как раз на время начала реформ. Перед правительством в очередной раз встал вопрос о назначении главы Духовного собрания. В привычный ход подбора кандидатур «сверху» неожиданно вмешалось само Духовное собрание, обратившееся в Министерство внутренних дел с просьбой объяснить принципы организации выборов муфтия. Министр П. В. Валуев предписал губернаторам Оренбургской, Казанской, Самарской губерний разработать и представить проекты выборов главы религиозного учреждения. Все проекты были подготовлены в течение 1863 г. Наиболее детально разработанный проект поступил от оренбургского гражданского губернатора Г. С. Аксакова. Он, в частности, предлагал «из каждых 100 духовных лиц образовать участок с правом назначить себе одного депутата, избрание которого представить только духовенству... Место избрания каждою сотнею духовных лиц назначить по указанию Магометанского духовного собрания с утверждением местного начальника губернии». По проекту, 2 673 имама и муэдзина Оренбургской губернии избирали 30 депутатов, 853 духовных лица Казанской губернии — 9 депутатов, Симбирская, Самарская, Пермская, Вятская, Тобольская и Томская губернии давали на съезд по 2 депутата, Пензенская, Тамбовская, Астраханская и Нижегородская губернии — по 1 депутату. Мусульманским общинам Санкт-Петербурга и Москвы, ввиду их столичного статуса, представлялось на общероссийском съезде по 3 депутатских места.
Кроме того, в выборе кандидатов на должность муфтия участвовали члены Духовного собрания, потомственные дворяне-мусульмане, купцы 1 -й гильдии, потомственные почетные граждане и лица, окончившие высшие и средние учебные заведения. Г. С. Аксаков полагал, что окончательные выборы трех претендентов на высший мусульманский пост нужно провести в Уфе как в месте сосредоточения большинства населения, исповедующего ислам, и центре мусульманского духовного управления.
В проекте самарского губернатора предусматривалось избрание депутатов на волостных, уездных и губернских съездах. По его мнению, общемусульманский съезд следовало проводить в Уфе и выбирать там двух кандидатов на должность муфтия. Казанский губернатор, в целом высказав подобные же соображения, тем не менее считал, что именно Казань как город с древними мусульманскими традициями, должен стать местом всероссийского съезда духовенства. Все вышеперечисленные проекты обобщил и подготовил свой вариант профессор Санкт-Петербургского университета, один из основателей российской ориенталистики А. Казим-Бек. Он не допускал повторения предыдущих нарушений закона, совершенных при назначении муфтиев.
«Если по шариату, - писал А. Казим-Бек, - в мусульманском государстве правители сами назначают муфтия, то едва ли возможно этим правом пользоваться христианскому правительству без ущерба для значения в глазах магометан духовного авторитета муфтия». Только избранный самими мусульманами глава Духовного собрания «способен возвысить нравственный уровень духовенства, устранить злоупотребления, служить перед правительством достойным представителем магометан и быть в среде магометан достойным органом правительства». А. Казим-Бек придерживался идеи о необходимости многоступенчатой модели выборов. По его проекту, на общем съезде в Уфе должны были присутствовать депутаты со всех губерний, где проживали мусульмане. Съезд избирал председателя, определял порядок работы и способ голосования, затем избирал 3 кандидатов на должность муфтия. Окончательный выбор муфтия производило МВД. Сторонникам выборного начала главы Духовного собрания противостояла оппозиция во главе с оренбургским генерал-губернатором А. П. Безаком. Он отверг все варианты избрания главы российских мусульман.
В письме к министру внутренних дел Г. А. Валуеву генерал-губернатор утверждал, что «выборами в таком порядке стали бы руководить интриги и происки, почему избрание могло бы упасть на лиц, нисколько не заслуживающих доверия правительства и не служащих представителями интересов всего магометанского сословия». Что же думали сами мусульмане об избрании своего духовного лидера? Судя по их обращениям в различные государственные органы, мнения разделились.
Так, в анонимном обращении в Министерство внутренних дел выражалось недоумение по поводу предполагаемого законоположения, по которому избирать муфтия будут кантонные начальники, старшины, мурзы и почетные граждане. «Мы, мусульмане, если будем оторваны от рода ученых-улемов, - писали анонимные авторы, - то это обстоятельство не послужит чести нашего сословия как перед иностранными государствами, так и перед сельским населением». Они просили Министерство назначить достойного муфтия из среды мусульманского духовенства. В обращении белебеевских и стерлитамакских мулл к генерал-губернатору А. П. Безаку от 27 сентября 1862 г. подчеркивалось, что «не добро, если работники будут выбирать хозяина». По их мнению, правительство само было должно выбирать муфтия из авторитетных духовных лиц. Но в целом большинство мусульманской общественности склонялось к проведению выборов главы высшего иерарха.
Обобщая многочисленные петиции, оренбургский помещик Салимгарей Тевкелев в письме к А. П. Безаку подчеркивал, что «мысль о порядке избрания кандидатов нашла глубокое сочувствие в сердцах магометан Оренбургского края и заразила всех искренним желанием скорейшего осуществления правительственных предположений». Параллельно с дискуссией по избирательной проблеме шло выдвижение кандидатур на почетную должность. Большое желание занять высокий пост проявили сын муфтия старший ахун Уфимской соборной мечети Шарафетдин Сулейманов, ахун соборной мечети г. Стерлитамака Камалетдин Шарафетдинов (Ногаев), гражданский имам Санкт-Петербурга тархан Алим Хантемиров, старший губернский ахун г. Петропавловска Г. Яушев и старший ахун Башкиро-мещерякского войска X. Алтынгужин.
Из кн. ЮНУСОВОЙ А.Б., АЗАМАТОВА Д.Д.
«225 лет Центральному духовному управлению мусульман России. Исторические очерки», 2013
